Максим Диденко: «Хочется убежать, но некуда»

К премьере нового спектакля «Беги, Алиса, беги» GQ поговорил с его режиссером о Сталине, Высоцком и Серебренникове.
Максим Диденко интервью с режиссером Театра на Таганке перед премьерой спектакля «Беги Алиса беги»

Накануне официальной премьеры спектакля мы встретились в пустом буфете Театра на Таганке с Максимом Диденко – одним из самых талантливых и плодовитых молодых российских режиссеров, чей «Черный русский» все еще бьет все театральные хит-парады. Пьесу Валерия Печейкина по мотивам сразу и «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла, и радиоспектакля 1976 года с песнями Владимира Высоцкого Диденко поставил по приглашению Ирины Апексимовой, исполнившей роль Червивой Королевы. Именно этой постановкой в театре решили отметить юбилей Высоцкого, чьи тексты звучат в «Беги, Алиса, беги». Однако фантасмагорическое зрелище с ростовыми куклами и инфернальной музыкой Ивана Кушнира мало связано с пластинкой «Алиса в Стране чудес». Тем, кто слушал ее в детстве, Диденко советует приходить на спектакль «с открытыми глазами».

У вас с творчеством Владимира Семеновича какие отношения?

Был период в моей жизни, когда я прямо заслушивался, лет в 16 как-то вдруг проникся. Мне очень нравилась та знаменитая пластинка с оркестром Гараняна. Я не просто регулярно слушал, но даже пытался что-то разучивать на гитаре.

Высоцкий сегодня окончательно превратился в культовую фигуру – а вы его выводите на сцену в виде головы на ножках, эдакого Шалтая-Болтая. Это намеренная провокация, манифест против всякого культа или что?

Безусловно, любой культ меня совсем не увлекает. Интересно иметь дело с чем-то живым, противоречивым, а культ обездвиживает любое явление, делая его мертвым. Но я ничего не манифестирую.

Вы готовы к тому, что этот ход может быть воспринят как провокация, которая вызовет ответную реакцию?

Знаете, в нашей реальности вообще любой шаг может вызвать какую-то негативную реакцию. Если бояться этого – лучше вообще тогда ничего не делать.

Какой самый резкий отзыв о своем творчестве вы получали?

Как-то Виталий Милонов опубликовал у себя запись спектакля «Конармия» с комментарием: режиссер дегенерат, актеры – мутанты. (Хохочет.)

С кем из персонажей спектакля вы ассоциируете себя?

Как ни странно, с Алисой.

У вас в спектакле их четыре!

Но ведь все они – одно. В человеке в один момент времени присутствуют все его состояния. Вырастая, вы не перестаете быть ребенком. Параллельно в вас живут ваша старость, ваша смерть. Так что я – Алиса.

Что вы думаете о том, что наша реальность все сильней походит на фантасмагорию Страны чудес?

Все это очень тревожно, и хочется убежать, но понятно, что бежать некуда. Как сказала одна моя знакомая, мир превратился в место, в котором нигде не безопасно.

Ужас какой.

(Хохочет.) Странное дело: Москва – один из центров мира, где невероятное количество возможностей и, как ни странно, свободы. Мысль о том, что, уехав, вы получите больше свободы, – иллюзия. Куда бы вы ни бежали, вы не убежите от себя, и вам с собой в итоге придется разбираться.

Хорошо, пусть ответ будет философским. В ваших спектаклях всегда есть очень таинственная и страшная сила – власть. А к нынешней власти у вас какое отношение?

(Чеканит.) Я. Ничего. Не. Могу. Сказать. По. Этому. Поводу.

У вас что, жандарм за спиной?

(Хохочет.) Просто это мое отношение.

Хорошо, тогда Сталин. Недавно фильм о его смерти, где вождь был показан, как решили чиновники, нелицеприятно, был снят с проката. Вы готовы к тому, что ваш спектакль «Пастернак. Сестра моя – жизнь», где Сталин выступает в роли инфернального персонажа, обратит на себя внимание и его тоже снимут?

Готов, а чего.

**Что вообще происходит сейчас, по-вашему, вокруг этой фамилии? **

Это началось не сейчас, а гораздо раньше – в тот момент, когда наше общество внезапно поехало в обратную сторону. И то, что прежде было маргинальным, сегодня вдруг оказалось мейнстримом. Мы вернулись в систему координат, где Сталин – хороший. А ведь совсем недавно его не было даже в поле зрения, он никого не интересовал.

**От Сталина мы плавно переходим к вам, Максим. У вас нет страницы на «Википедии». Почему? **

Я не знаю. А кто ее обычно делает?

Ну у вас же есть какие-то люди, которым вы можете велеть?

Я велел одному человеку, но он ничего не сделал почему-то. Как быть?

Уволить его нужно.

Да, но я не могу его уволить, потому что это моя жена. (Хохочет.)

Это сложнее. Расскажите тогда о ваших отношениях с современностью. Я спрашиваю потому, что ваши спектакли так или иначе посвящены прошлому. Вам претит настоящее?

Оно мне несимпатично. Этот мир какой-то неказистый, негармоничный, да еще и заваливается постоянно мусором. Вообще, свой первый спектакль я хотел ставить о 90-х. Но обнаружил, что вообще не понимаю, из чего состоит настоящее. Прошлое хотя бы уже описано и обобщено. Поэтому я начал с осмысления революции – и пришел к современности постепенно. Теперь у меня новый флоу – в мае в Театре им. Ермоловой выйдет мой спектакль по роману Дмитрия Глуховского «Текст».

А о будущем вы какого мнения?

Мне кажется, мир очень сильно изменится. Он разделится на какую-то консервативную часть населения, которая будет находиться на примитивной ступени развития, – и прогрессивную, с искусственными органами, встроенными телефонами. Прогрессивная часть будет жить в Америке или Китае, отгородившись силовым полем.

Вы очень модный режиссер, не отпирайтесь. Какие в этом статусе есть плюсы и минусы?

Ну, главный плюс – что некоторые марки присылают мне одежду бесплатно. Я только ради этого готов быть модным. А минусов нет.

А вам не предлагают ставить что-нибудь для рекламных кампаний, для презентаций и корпоратов?

Предлагают. Но я отказываюсь. Одна автомобильная компания предложила мне поставить перформанс. Но там столько утверждений и согласований, что я бросил это дело – очень уж много хлопот.

Зато сколько денег!

Понимаете, деньги – это то, что обязательно закончится. И они не сделают вас обязательно счастливым и свободным. А я очень дорожу своей свободой. И вообще, мне лень!

Как вам кажется, то, что театр стал таким злободневным, актуальным, – не послужило одной из причин ситуации с Кириллом Серебренниковым?

Безусловно. Именно он был генератором этой актуальности. И, как генератор, показательно попал под раздачу.

Как эта ситуация может, по-вашему, разрешиться?

Я бы не хотел делать никаких прогнозов. Я желаю только свободы всем своим коллегам и друзьям. Кирилл – мой старший товарищ, один из тех, кто ввел меня в московский культурный круг. Я абсолютно уверен, что он невиновен.

Если б вы стали министром культуры, что бы вы сделали в первую очередь?

Уволился бы.

Фото: Ира Полярная; Кристина Арден

Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.