Шарашка

Главы романа «В круге первом» Александра Солженицына

Хормейстер - Татьяна Жанова

В «Шарашке» отражены будни спецтюрьмы бериевских времен, в которой заключенные, среди которых: ученые и инженеры — работают над секретными проектами министерства госбезопасности. Стержнем постановки является Юрий Любимов в роли Сталина. Спектакль поставлен к 80-летию Александра Солженицына.

«… вы по-прежнему в аду, но поднялись в его лучший, высший круг — в первый. Вы спрашиваете, что такое шарашка? Шарашку придумал, если хотите, Данте. Он разрывался — куда ему поместить античных мудрецов? Долг христианина повелевал кинуть этих язычников в ад. Но совесть возрождение не могла примириться, чтобы светлоумных мужей смешать с прочими грешниками и обречь телесным пыткам. И Данте придумал для них в аду особое место…»

Данте описал это особое место ада в «Божественной комедии». А в жизни земной оно существовало с вполне определенными земными целями, созданное по простой, как все гениальное, идее, которую легко формулирует герой романа заключенный Челнов: «На воле невозможно собрать в одной конструкторской группе двух больших ученых: начинают бороться за имя, за славу, за сталинскую премию. Поэтому все конструкторские бюро на воле — это бледный кружок вокруг одной яркой головы. А на шарашке! Ни слава, ни деньги никому не грозят. Этому — полстакана сметаны, и этому — полстакана сметаны. Может, изобретем что-нибудь? Давайте. Так создано многое в нашей науке. И в этом основная идея шарашек».
Мир художника Солженицына — мир абсолютно реальный, часто почти документальный; его «Архипелаг ГУЛАГ» — наш Архипелаг ГУЛАГ — влит в плоть нашей страны, как кровеносная или нервная система в организм — в каждый уголок пространства, в каждую раненую душу. И физически и художественно.
Когда Александр Исаевич вернулся в Россию из изгнания, в толпе встречающих все заметили крошечную старушку с плакатом «Солженицыну спасибо — наши муки описал…». Потом эти ее слова журналисты даже вынесли в заголовки своих репортажей.
Он описал муки, требующие покаяния, осмысления, осознания, которого не произошло. Роман «В круге первом» основан на реальных событиях и личном пережитом опыте автора. Был тот человек, дипломат, который пытался сообщить в посольство о предстоящей краже и передаче технологических секретов создания атомной бомбы, разговор подслушали, записали, и в реальной марфинской шарашке заключенный Лев Копелев (прототип Рубина в романе) дешифровал эту речь. Шарашек в нашей стране было много, и тысячи светлых голов собирали в эти специнституты, спецтюрьмы, где они, оторванные от мира, вели научную работу, совершали открытия. И совершали нравственный выбор, в тех острых не размытых непредсказуемостью будущего условиях, когда конкретно и сиюминутно стоял вопрос (о котором так много и красиво говорят сегодня) об ответственности ученого за свою деятельность. Тогда ответственность могла наступить сразу, стояла на пороге. Задача ученого шла вразрез с его убеждениями, с гуманизмом, и от ее решения прямо сейчас зависели многие судьбы. Будучи жертвой системы и понимая ее, ученый был вынужден работать на ее укрепление, а значит —увеличивать жертвы и трудиться против таких людей, как он сам.
Автор проникает глубоко в душу героев, говорит их языком, проживает каждую историю. В этом первом круге ада есть все: любовь, дружба, предательство, единомыслие светлых умов и их противостояние, и постоянный выбор — для кого-то давно сделанный, для другого вставший впервые. Эта раздвоенность, пограничность состояния создает напряжение прозы.
Переплетены судьбы заключенных и якобы вольных, свобода мысли и несвобода жизни, спутаны сами положения, они — узники, а умственный и духовный полет уносит их в бескрайние дали, но находки и идеи послужат новой несвободе. Их охранники — как будто вольные, а на деле — живут в тюрьме. А те, кто еще не попал в круг, так близок к нему, что границы на самом деле не существует, и их воля — не больше, чем иллюзия. Надо признать неволю, охраняемую невольниками, и остается одна свобода — свобода совести.
Для Г. Белля роман Солженицына — это собор, величественный собор со многими арочными сводами и перекрытиями, напряженными до такой степени, что он едва выдерживает свою грандиозную статику. Эта статика — страдание.

Действие происходит в Москве в декабре 1949 года в течение трех дней. Дипломат и государственный советник (Володин) пытается сообщить по телефону в американское посольство о готовящейся операции похищения и передачи советской разведке новых секретных технических деталей создания атомной бомбы. Сотрудники госбезопасности, записав на пленку телефонный разговор, должны установить личность звонившего.
В Марфино расположен засекреченный научный институт — спецтюрьма № 1 —шарашка, в которую со всего ГУЛАГа собран цвет технической науки: заключенные ученые, математики, инженеры. По указанию Сталина институт работает над сверхнадежным «аппаратом секретной телефонии». Работа не ладится, и практически находится на грани срыва. Одновременно институт исследует возможности распознавания и идентификации человеческого голоса, и получает задание выявить человека, звонившего в посольство.
Здесь мужчинам, оторванным от женщин, от семей, от мира, мыслящим, талантливым остается для души только поле свободной философской беседы, игр разума и умозрительного поиска истины в споре мировоззрений. События развиваются вокруг столкновения убеждений двух героев — заключенных Нержина и Рубина. Их судьбы событийно схожи. Рубин, пройдя и войну, и советский концлагерь, остался коммунистом, трагедия собственной судьбы не сломила его веры в будущее торжество и гениальность коммунистической идеи, ради ее высоты он отметает несчастье своей жизни как ничтожное, несравнимое. Нержин тоже воевал, был арестован, прошел тюрьму и лагерь. Он увлекается историей, пишет «Этюды русской революции». Он - наоборот — пережил внутренний слом и крушение догм коммунистических убеждений и пришел к осознанию исходной порочности советской системы. Основа мироздания для него — справедливость, прогресс — готовность делиться, а прогресс в техническом развитии (бомба) —несчастье. Прототип Нержина — сам Александр Исаевич, переживший в тюрьме подобное переосмысление. «Волкодав прав, людоед — нет» — говорит дворник Спиридон, олицетворяющий народную мудрость. Противодействие оправдано, но в границах, и пока оно само не становится злом. «Не результат важен… А дух! Не что сделано — а как. Не что достигнуто — а какой ценой». Это позиция Нержина, и позиция автора.
Спектакль Юрия Любимова созвучен этому образу. Он поставлен точно и торжественно, метафоры строгие и наступающие, они нарочито определенны: круг декорации входит непосредственно в зал, и действие разворачивается не на глазах — оно среди нас; трибуна моментально превращается в нары, в камеру. Все пространство скреплено мощными сводами мужских хоралов, так звучит авторский текст.
Юрий Любимов сам играет роль Сталина и одновременно автора. Мы видим отца народов во всей гамме его иезуитства, презрения, ненависти, властителя во власти безумия. Диктатор — над собственным созданным адом, но он сам — в аду.
Автор — в аду, но он - над адом.

Елена Соловьева.

Дата первого спектакля - 11 декабря 1998 г.
Продолжительность - 2 часа