Размер Цвет Изображения Выйти

Не панночка, а просто чудо! Театр на Таганке показал свою версию «Вия»

Автор: Борис Войцеховский

Вечерняя Москва

Театр на Таганке представит рок-спектакль "Вий"

Театр на Таганке показал свою первую крупную премьеру сезона — спектакль «Вий» режиссера Александра Баркара — только 16 октября. Однако интрига вокруг этой постановки завертелась уже давно, и, надо сказать, совершенно предсказуемо: жанр «Вия», определяемый его создателями как «рок-н-драма», штука в наших краях экзотическая. А тут еще и песни трагически ушедшего в 1999 году рок-музыканта Вени Д’ркина, вплетающиеся в гоголевский текст. Ну, и сам Гоголь, конечно же.

Коктейль, надо сказать, получился странным. Но эта странность требует пояснения.

Взять, к примеру, формат. Таганка славилась самыми разными формами постановок. Но такого в ней еще ни разу не было. Разыскивая свое новое лицо, возглавляемый Ириной Апексимовой театр пустился если не во все тяжкие, то во все экспериментальные точно. И вот уже в воздухе над сценой парят арфы, трубы, скрипки и контрабасы, в то время как на самой сцене поют нечто, близкое к року (музыкальный руководитель — Александр Марголин), люди в черных одеждах.

Это, безусловно, нагнетает обстановку. А тут еще и сюжет, также не брызжущий оптимизмом.

Пересказывать гоголевского «Вия» — занятие довольно глупое, потому как кто же его не читал в школе. На подмостках Таганки будет все: и внезапно помершая панночка (Александра Басова), и юный Хома Брут (Филипп Котов), не в добрый час оказавшийся на хуторе, и доставшаяся ему забота три ночи кряду отчитывать ее у гроба, и чертовщинка, и «поднимите мне веки», и все прочее — обязательно-хрестоматийное. Однако ж и добавилось тут прилично помимо музыкальной составляющей. Например, очевидные отсылы еще к одному классическому произведению — пьесе «Макбет» Уильяма Шекспира.

Там — три ведьмы, сводящие героя с ума своими предсказаниями, опутывающие его разум. Здесь — три казака, занимающиеся ровно тем же. Они, по сути, и есть главные герои (каждый — примечателен по-своему): бушующие, запутывающие, не отпускающие, пьющие злую горилку и без конца рассуждающие о чуде, яркие — особенно тот, которого играет все тот же Марголин.

«Неужто все чудеса умерли на земле нашей православной?» — спрашивает один.

«Если чудеса перемерли, откуда тогда все бабы — ведьмы?» — вопрошает второй.

«Не может человек без чуда жить!» — восклицает третий.

А Хома мечется меж ними, сходит от души с ума, да с панночкой хореографические па выделывает.

Кончится все, как и должно: в третью ночь, которая случится на третьем часу спектакля, Хома помрет... А что же чудо? Найдется ли оно тут? Конечно, и вот где: в соединении практически несоединимого, но, как выяснилось, вполне подходящего друг другу.


Источник: Вечерняя Москва